Кайрен недоуменно тряхнул толовой. Что задумала девчонка? При первой встрече она была непростительно груба и притворялась, будто очарована Уильямом. Если кого и винить за разбитое сердце и муки брата, то, несомненно, Фортейн Линдли. Все же Кайрена отчего-то тянет к ней. Подумать только, девушка, которая ездит по-мужски, да еще на исполинском мерине! Он махнул в ответ.

— Добрый день, мастер Девере, — учтиво приветствовала его Фортейн.

— Добрый день, леди Фортейн.

— Вы возвращаетесь из Дандолка? — осведомилась она.

— Провожал родителей и Уильяма. Они едут в Англию навестить моих сестер.

— Бедный Уилл! Такой милый мальчик, — отозвалась Фортейн. — Надеюсь, ему понравится Лондон, хотя большинство приличных семей покидают столицу летом. Вероятно, у ваших сестер есть загородные дома?

— Да, если подобные вещи сейчас ценятся, — усмехнулся Кайрен. — Мои сестры твердо усвоили от мачехи два главных правила: неуклонно следовать моде и вести себя, как пристало истинным англичанам.

— Вам не нравятся англичане? — спокойно поинтересовалась Фортейн.

— Терпеть не могу тех, кто захватывает чужую страну, отбирает земли у законных владельцев и пытается навязать свой образ жизни и религию людям, уже имеющим и то и другое, — бросил Кайрен.

— Такова жизнь, — вздохнула Фортейн, пришпоривая коня. — Наши наставники учили меня и моих братьев и сестер, что на протяжении веков одна культура подчиняет себе другую, чтобы, в свою очередь, быть поглощенной третьей. Когда-то ирландцы пришли сюда и завоевали славный народец, который, по слухам, здесь правил. Говорят, теперь коренные жители поселились под землей, потому что не хотели смешиваться с кельтской расой. Иногда перемены бывают к добру, иногда — нет. Я считаю, что англичане недопустимо обращаются с ирландцами, но если бы они поменялись местами, вряд ли ирландцы оказались бы милосерднее. Дай вам возможность, и вы начнете грабить и убивать, как ваши древние предки, и утопите всех англичан в море. Прикончите без всякой жалости. Почему же ждете милосердия от англичан? Вы ничем их не лучше.

Кайрен рассмеялся, неожиданно поняв, что так восхитило младшего брата в этой девушке.

— Да, — согласился он, — именно так и было бы, леди Фортейн. Но вас мы пощадили бы, ибо в ваших жилах течет ирландская кровь. Это так?

— Да. Моя прабабка — урожденная Скай О'Малли из Иннисфаны, великая женщина! Умерла, когда мне было всего тринадцать лет, но я успела ее узнать и никогда не забуду, — тихо промолвила Фортейн со слезами на глазах. — Она всегда была так добра ко мне.

Пока они ехали, небо затянуло облаками и на землю упали первые тяжелые капли.

— Давайте укроемся в этих развалинах, — предложил Кайрен.

Когда они добрались до полуразрушенного строения из серого камня и спешились, Фортейн с любопытством спросила:

— Что это такое? Кайрен покачал головой:

— Не могу сказать наверняка, но говорят, здесь несколько столетий назад стоял замок предводителя Магуайров. Видите, какой густой мох на стенах? Но под аркой довольно сухо. Садитесь, Фортейн Линдли, подождем, пока кончится дождь.

Он уселся на каменный карниз, как на скамью, приглашая ее последовать его примеру. Фортейн устроилась рядом.

— Могу я задать вам один вопрос, Кайрен Девере? — И, дождавшись утвердительного кивка, продолжала:

— Почему вы отказались от законного наследства ради простых церковных обрядов? Вы не похожи на религиозного фанатика.

— Справедливое любопытство, — согласился Кайрен. — Попробую объяснить. Вы правы, я не фанатик, и, откровенно говоря, религия весьма мало для меня значит. Я не мученик и не святой, но католическая вера — это все, что осталось у меня от матери. Она умерла, когда я был совсем маленьким. Тогда мы все были ирландцами: отец, Мойра и я. Потом родилась Колин, и мама умерла, дав ей жизнь. Сначала отец был безутешен, но вскоре стал искать новую жену, мать для своих детей и хозяйку дома. Плотские желания скоро удовлетворила одна милая дама по имени Молли, родившая от него двух дочерей. Хорошие девочки, и зовут их Мэв и Эйн.

— Значит, вы их знаете? — удивилась Фортейн.

— Да, хотя мачеха не подозревает, что мне всего-то одиннадцать, а через три года появилась Эйн. Отец к тому времени уже давно был женат на леди Джейн, хорошенькой дочери богатого торговца, у которой на все было свое мнение.

— Говорят, она не хотела выходить за пего, пока он не перейдет в протестантскую веру, — заметила Фортейн. — И даже заставила сэра Шейна креститься.

— Это чистая правда, — подтвердил Кайрен. — Джейн Эллиот с первого взгляда влюбилась в Меллоу-Корт и страстно захотела его заполучить, но она так же тверда в вере, как сильна характером, поэтому и настояла на том, чтобы жених обратился в протестантство. Священник из Лиснаски предупреждал, что он будет за это гореть в аду, но отец его не послушал. Он, как и я, не слишком любит, когда ему приказывают. Он окрестился снова, вместе с Мойрой и Колин, а святого отца выгнал из поместья.

— А вы? Отказались креститься?

— Меня не смогли поймать, — лукаво улыбнулся Кайрен. — Со времени прихода леди Джейн все изменилось. Вещи матери мало-помалу исчезли, а веру стерли из памяти детей и мужа, словно Джейн старалась вытравить все следы ее пребывания в Меллоу-Корте. Так по крайней мере я считал тогда, но, став взрослым, понял, что мачеха — женщина порядочная, но живет согласно собственным представлениям о морали и требует, чтобы остальные члены семьи исповедали ее принципы. И хотя я так и не крестился, она решила быть со мной терпеливой. Правда, меня заставляли каждое воскресенье посещать церковь, и мачеха уже посчитала, что я обращен в ее веру. Только много лет спустя они обнаружили, что после службы я убегал на мессу. В тот день, когда мне исполнился двадцать один год, отец предупредил, что либо я должен креститься, либо он лишит меня наследств; в пользу Уилли, а я получу лишь долю младшего сына, хоть могу по-прежнему жить в Меллоу-Корте. Я пытался объяснить ему, что испытываю и почему держусь за католическую веру. И знаете, что он ответил? Что уже не помни лица матери. Что теперь его жена — леди Джейн и он сделал все, лишь бы ей угодить. И тогда я отказался от Меллоу-Корта, посоветовав отдать его Уилли. Мне он не нужен.

— Значит, ваша гордость перевесила здравый смысл, — размышляла вслух Фортейн. — Вряд ли ваш отец был жесток и бесчеловечен, когда признался, будто образ вашей матушки с годами поблек. Так всегда бывает. Трудно припомнить лица тех, кто умер несколько лет назад. Тут нет ничего зазорного.

— Дело в том, — заметил Кайрен, — что я не горю любовью к Меллоу-Корту, хотя это и противоестественно. Но я никогда не считал его своим, да и на родине не слишком уютно себя чувствую. Не могу объяснить, но, кажется, мое место совсем не здесь.

Фортейн уставилась на него с раскрытым ртом.

— И вы тоже? — прошептала она.